Столько всего произошло за этот месяц, что не хватит и часа, чтобы обо всем написать. Да и писать обо всем не хочется.
Моя попытка отпраздновать свой отъезд закончилась скандалом. То есть отметить-то мы отметили, все было здорово, но мама приехала на день раньше и обнаружила, хоть и не многочисленные, но вещдоки. На следующий день был еще один скандал, на этот раз высосанный из пальца. Фотографии папиного второго ребенка в моем телефоне вызвали у мамы такую бурю эмоций, что никакие мои объяснения просто не доходили до адресата. Она не желала слушать. Обидно, ибо эти фотографии достались мне вместе с телефоном, и я просто не обращала на них никакого внимания. Дальше был ад, вспоминать о котором мне бы совсем не хотелось. Я ушла из дому. Вернулась. Мы наговорили друг другу уйму неприятных вещей. Меня (непонятно по какой причине) таки отпустили в Болгарию, но по возвращению все началось сначала.
В Болгарии я неплохо отдохнула, но сейчас я не хочу описывать факты, я хочу лишь упомянуть некоторые эмоции и чувства, которые связаны с этой поездкой. В конце отдыха я вдруг осознала, что один из аниматоров мне симпатичен. Казалось бы, что в этом странного? Но я ровно год не обращала никакого внимания на молодых людей, а тут вдруг на тебе! Я даже не берусь говорить, что эта симпатия при определенных условиях могла бы перерасти во что-то большее. Вполне вероятно, что она скорее бы стать началом хорошей дружбы, ибо я испытывала в большей степени не сексуальное влечение, а какую-то особую нежность к этому человеку. Может дело в том, что мне на тот момент было очень плохо и одиноко, а молодой человек попался добрый и хороший, вот я и потянулась к нему? Не знаю, да это и не так важно. Важно то, что домой я приехала, храня это приятное чувство нежности внутри себя. Перед моим отъездом мы договорились встретиться в Москве, и я предвкушала эту встречу. Но дома меня ждали истерики, скандалы, крики, рукоприкладство, глотание таблеток и прочие ужасы жизни, которые совершенно стерли из памяти все светлые чувства. Мама заявила, что я не поеду в Москву, а переведусь в вуз в своем городе. Это было сказано серьезно, и вместе с этими словами что-то внутри меня рухнуло. Как странно бы это не звучало сейчас, но в тот момент в моей голове вертелись две мысли. Во-первых, я с ужасом думала о том, что два года моей жизни, мои слезы, силы, нервы потрачены впустую. Все эти жертвы с переводом в другую школу и постоянной учебой имели смысл только при условии моего переезда в Москву. Во-вторых, я вспоминала его. Я до сих пор не могу понять, почему в столь стрессовой ситуации я думала о том, что обещала встретиться с человеком, а теперь этого не случиться. Ведь не случилось бы еще очень многое, и это был не единственный человек, который ждал меня в Москве. Но, по-видимому, это можно объяснить тем, что воспоминание о разговоре с ним было самым последним, а потому самым ярким из всех. Так или иначе, две эти мысли стучали в моей голове, мир рушился, а я не знала, что делать. Чудом мне удалось убедить маму, что все будет хорошо. Пытаться объяснить ей что-то я уже не пыталась. Если человек болен и уверен в своей правоте, это бессмысленно. Жаль, что я поняла это слишком поздно.
Моя попытка отпраздновать свой отъезд закончилась скандалом. То есть отметить-то мы отметили, все было здорово, но мама приехала на день раньше и обнаружила, хоть и не многочисленные, но вещдоки. На следующий день был еще один скандал, на этот раз высосанный из пальца. Фотографии папиного второго ребенка в моем телефоне вызвали у мамы такую бурю эмоций, что никакие мои объяснения просто не доходили до адресата. Она не желала слушать. Обидно, ибо эти фотографии достались мне вместе с телефоном, и я просто не обращала на них никакого внимания. Дальше был ад, вспоминать о котором мне бы совсем не хотелось. Я ушла из дому. Вернулась. Мы наговорили друг другу уйму неприятных вещей. Меня (непонятно по какой причине) таки отпустили в Болгарию, но по возвращению все началось сначала.
В Болгарии я неплохо отдохнула, но сейчас я не хочу описывать факты, я хочу лишь упомянуть некоторые эмоции и чувства, которые связаны с этой поездкой. В конце отдыха я вдруг осознала, что один из аниматоров мне симпатичен. Казалось бы, что в этом странного? Но я ровно год не обращала никакого внимания на молодых людей, а тут вдруг на тебе! Я даже не берусь говорить, что эта симпатия при определенных условиях могла бы перерасти во что-то большее. Вполне вероятно, что она скорее бы стать началом хорошей дружбы, ибо я испытывала в большей степени не сексуальное влечение, а какую-то особую нежность к этому человеку. Может дело в том, что мне на тот момент было очень плохо и одиноко, а молодой человек попался добрый и хороший, вот я и потянулась к нему? Не знаю, да это и не так важно. Важно то, что домой я приехала, храня это приятное чувство нежности внутри себя. Перед моим отъездом мы договорились встретиться в Москве, и я предвкушала эту встречу. Но дома меня ждали истерики, скандалы, крики, рукоприкладство, глотание таблеток и прочие ужасы жизни, которые совершенно стерли из памяти все светлые чувства. Мама заявила, что я не поеду в Москву, а переведусь в вуз в своем городе. Это было сказано серьезно, и вместе с этими словами что-то внутри меня рухнуло. Как странно бы это не звучало сейчас, но в тот момент в моей голове вертелись две мысли. Во-первых, я с ужасом думала о том, что два года моей жизни, мои слезы, силы, нервы потрачены впустую. Все эти жертвы с переводом в другую школу и постоянной учебой имели смысл только при условии моего переезда в Москву. Во-вторых, я вспоминала его. Я до сих пор не могу понять, почему в столь стрессовой ситуации я думала о том, что обещала встретиться с человеком, а теперь этого не случиться. Ведь не случилось бы еще очень многое, и это был не единственный человек, который ждал меня в Москве. Но, по-видимому, это можно объяснить тем, что воспоминание о разговоре с ним было самым последним, а потому самым ярким из всех. Так или иначе, две эти мысли стучали в моей голове, мир рушился, а я не знала, что делать. Чудом мне удалось убедить маму, что все будет хорошо. Пытаться объяснить ей что-то я уже не пыталась. Если человек болен и уверен в своей правоте, это бессмысленно. Жаль, что я поняла это слишком поздно.